— Ты должен был пропить лекарство, — сокрушалась я, вынимая термометр, — вот, тридцать семь и восемь.

Георгий поморщился.

— Нормально.

Было заметно, он крепится. На самом деле мужчина выглядел вялым и несчастным. Как грустный мишка. И вызывал целый поток тепла.

— Теперь я буду тебя лечить, — я прищурилась.

— Звучит заманчиво, — он наконец улыбнулся.

Признаки болезни появились в пятницу вечером. До конца дня субботы я заставила мужчину пробыть в постели. Он дремал, немного читал книгу и смотрел телевизор. А я старалась побаловать его вкусностями. Сварила рассольник на курином бульоне, который он заказал. Сделала творожную запеканку с фруктами. Он вроде сопротивлялся, но я видела, что ему хочется домашней еды. Да и сама не получала еще такое удовольствие на кухне. Я думала, такие эмоции уже никогда себе не позволю. Они пугали возможной болью в будущем, но поделать с собой я ничего не могла.

Вечером в субботу я уложила Машку и снова занялась своим пациентом.

— Температура уже не поднимается выше тридцати семи и одного, — сделала я вывод, глядя на термометр, — но в понедельник все же съезди в больницу. А то нам врачей вызывал, а себе…

Георгий поморщился.

— Пройдет. Хотя если ты очень просишь…

Я замерла на краю кровати. Показалось, именно сейчас он снова дотронется до меня. Обнимет, попытается поцеловать. Повисла пауза в конце которой Георгий от души чихнул.

— Прости, Алиса, — прохрипел мужчина.

Я покачала головой.

— Выздоравливай, пожалуйста. Я сделаю чай.

Двинулась на кухню, сгорая со стыда. Человек болеет и по нашей милости! А из моей головы не выходят пошлые фантазии.

Глава 8

Георгий

Не помню, когда я в последний раз простужался и хватал вирусы. Но уж точно, если бы это случилось, так усиленно лечиться я бы не стал. Алиса же взялась за мое состояние вплотную. Также трепетно, как в свое время за здоровье маленькой Машки. Мне было одновременно и неловко, и приятно. Особенно после нашего второго поцелуя, который был более чем обоюдный.

Она отвечала мне и упивалась ласками. Но после я решил дать ей возможность переварить, отстранился и наблюдал. И то, что я видел, мне безумно нравилось. Я опытный мужчина, а моя хрупкая гостья была такой непосредственной в своих эмоциях. Да, ей за двадцать пять, и она уже мама. Но я чувствовал, она совсем неискушенная в любви. Быстро попала в брак, да еще и несчастливый.

Сейчас же внутри нее явно теплятся чувства ко мне, и она так мило с ними палится. Порхает, как птичка, на кухне и без стыда впивается в меня глазами. Долго мучить я бы ее не стал, да и не смог бы. Я тоже не железный и вполне здоров. Но тут подоспела болезнь и растянула наши стрелялки глазами. Ласкать девушку, когда из носа бежит в три ручья, как-то совсем не сподручно.

К утру воскресенья мое состояние начало улучшаться. Я уже не менял носовые платки с такой скоростью, в горле все меньше саднило. Даже махнул рукой, что противовирусное лекарство закончилось. Однако Алиса свела брови на переносице и углубилась в инструкцию. Прочитала, покачала головой.

— Нужно пропить еще дней пять. Симптомы — не показатель.

Я пожал плечами.

— Заеду в аптеку завтра.

Девушка не успокоилась.

— А сегодня? Так ты завтра снова сляжешь. Останешься с Машей, пока я схожу за препаратом?

— Да я сам…

Я уже ринулся в спальню искать джинсы. Мы разговаривали на кухне. Но меня остановил строгий голос.

— Жора, не капризничай и оставайся дома. Маша — беспроблемная и к тебе уже привыкла. А я очень быстро.

Меня разобрал смех от ее тона и личного обращения. Зверски захотелось ее поцеловать. Но на фоне разговоров о вирусах я решил повременить.

— Слушаюсь, дорогая.

Она, совсем как ее маленькая дочка замерла, прислушалась и тут же распахнула темные омуты. Покраснела, но одергивать меня не стала.

— Я скоро буду.

Маруся и правда не доставляла хлопот. Девочка возилась в гостиной с игрушками, карандашами. Периодически звала к себе Володю, но увалень игнорировал ее и спал. Я тоже старался не приближаться к малой. Не хватало нам пойти по второму кругу. Да и состояние у меня было вялое, не до игр. Алиса немного задержалась, видимо, в аптеке или магазине скопилась очередь. Я решил сделать чай.

Заваривать по всем правилам, конечно, поленился. Кинул в кружку пакетик, плеснул кипяток. По квартире пополз аромат зеленого чая. Тут же к нему присоединился звук дверного звонка. Наверное, вернулась моя симпатичная гостья. Я не глядя открыл дверь в подъезд, распахнул входную. Уже двинулся за кружкой, как услышал голоса. Вот же черт.

— Гера!

Скоро меня тошнить начнет от такой формы моего имени. Уж лучше Жора — как это смешно и нежно выходит у Алисы. Но сейчас на пороге показалась не она. В мою квартиру ввалились моя сестра Кристина и Люба.

— Как ты? — вместо приветствия поинтересовалась Тина.

Я говорил сестре, что схватил вирус. Она приглашала вчера в гости в честь какой-то победы на соревнованиях одного из отпрысков.

— Как видишь, — я показал на свой покрасневший нос.

Женщины двинулись в прихожую. Любаша вышла вперед, скинула тонкую рыжую дубленку.

— У тебя иммунитет ослаблен, Гера! — протянула она. — Пропадаешь на работе, и позаботиться о тебе некому. Наверняка питаешься как попало, не двигаешься.

Бывшая кокетливо окинула меня взглядом. Утро, а она уже при полном параде — локоны, макияж, облегающее платье. Любаня всегда следит за собой, раньше меня это подкупало.

— Ну до тебя мне далеко, Люб, — усмехнулся я, — отлично выглядишь.

Люба подарила мне довольную улыбку. А я лишь думал, как технично выставить посетительниц.

— Вот мы и приехали к тебе, братик, — засуетилась Кристина, стаскивая с себя светлую спортивную куртку, — сейчас сварим тебе супчик и посмотрим, как ты тут лечишься.

Я лишь качал головой. Кристина очень молода, но с головой погрязла в образе домохозяйки. Ей хочется всех кормить, причинять всем заботу. Ну и без конца рожать, конечно. У сожалению, сейчас она не беременна и полна энергии.

— Тин, я вполне могу заказать из ресторана самую свежую и горячую еду, — напомнил я сестренке о существовании сервиса и финансов, — лучше удели внимание своим в выходной.

Кристи прищурилась, потом вдруг хитро улыбнулась.

— Мм, а Любу, как я понимаю, оставить тебе? — она снова потянулась за курткой. — Ну в принципе, как скажете. Я убедилась, что ты жив, и оставляю тебя в надежных руках.

— Эмм…

Да уж, «отличная идея»!

Люба уже скинула сапожки, шагнула в квартиру. Кристина наоборот оглянулась на дверь. Я был близок к тому, чтобы нахамить и выставить их обеих. Миндальничать не было ни сил, ни желания. Меня охватывало раздражение. Но меня опередили.

— Дядя! Жора…

Корявая фраза принадлежала мелкой гостье. Маруся выбежала в коридор с листом бумаги. Ребенок был полон энтузиазма показать мне свои художества. У Тины и Любы отвалились челюсти.

— Это кто? — спросили они разом.

Маруська протянула мне листок, потом с опасением покосилась на женщин. Сказала что-то еще, так плохо, что я даже приблизительно не понял фразу. Моя сестра шагнула к ребенку.

— Что с девочкой? Почему она так разговаривает? Чья она?

— Вот для кого ты покупал игрушки, Гера, — со странным укором произнесла Люба.

— Игрушки? — эхом отозвалась сестра.

Мелочь явно испугалась повышенного к себе интереса и отступила назад. Я забыл про вирусы и подхватил малую на руки. Беспардонность дам меня окончательно разозлила.

— Какая разница, чья она? Хоть бы и моя.

Гостьи остолбенели и испустили стон. Кристина удивленный. Любаня брезгливый. Впрочем, моя бывшая тут же прищурилась.

— Не обманывай, Гера. Как у тебя может появиться такой большой ребенок? Ты спутался с разведенкой? У тебя что, депрессия?

Я чуть не засмеялся выводам Любаши. Даже злость утихла.